Пространство и время: ночь с 20 на 21 мая 2015 г., Санкт-Петербург, бар отеля Sokos Olympic Garden, большая часть Мои ракеты вверх недавно выгрузилась из поезда.
Участники беседы: Классический состав Мои ракеты вверх: Костя Чалых – гитара, клавиши, вокал; Сергей Говорун – барабаны, Алексей Гончаров – бас.
Вначале музыкантам предлагается список Best Forever Releases от M’Opiniona, из которого нужно стереть несколько позиций, чтобы освободить на плеере-диктофоне место для записи интервью. Парни удалили Misfits, Nomeansno, iForward, Russia!, Birthday Party, Bloc Party, EMF и Klaxons.

Сейчас многие группы не заявляют о распаде, а ставят свою деятельность на паузу, так называемый хиатус. У вас концерты проходят под знаком reunion, cледовательно, был распад или все же hiatus?
Сергей: Совершенно справедливо связать слово «реюнион» с концертами в Yota и Космонавте, это промоутерские замыслы, нас попросили так назвать концерт. Мы не стали бы использовать это слово сами.
Алексей: У нас был творческий отпуск. Мне кажется, что взять год-три-четыре-пять творческого отпуска для своей группы, это абсолютно нормальная история, потому что это не завод, который нельзя остановить. Если ты нормальный человек, то ты физически не можешь колбасить год от года каждый божий день.
Костя: Творческий отпуск нужен для того, чтобы созреть для новой записи, нового витка. Когда группа начинает свою деятельность, у нее витки короткие, много искр, а потом витки становятся большими, для нового витка требуется новая энергия. У нас в 2010-м появились такие моменты на репетициях, что мы просто соединяли старые идеи из разных альбомов, исчезла внезапность «вау! мы сегодня такое придумали, чего никогда не могли раньше».
Ты имеешь в виду материал синглов Buzz и GAI-DO?
Костя: Да.
А на альбоме 2009 года Listen To Me не ощущалась необходимость нового витка? Как получилось, что туда попали достаточно старые по написанию вещи: Dizzy вы играли еще в 2002-м как Gonna Blow, Daughter of A Monster в 2005-м называлась Tools?
Костя: Да, у нас есть такая штука, что некоторые музыкальные идеи подвисают.
Сергей: Они как бы сидят на скамейке запасных, потому что мы их не доаранжировали в свое время.
Алексей: Наши песни проходят через много этапов аранжировочных, иногда сразу не хватает нужного скила, чтобы справиться с песней. А через несколько лет – раз, и получилось! Ты, наконец, допилил этот стул, чтобы он ровно стоял, не падал.
Костя: И еще нравился.
Сергей: Дело даже не всегда в умениях. Просто появилось настроение, попробовали еще раз эту песню, и у всех совпало, что она готова.
Костя: Daughter of A Monster, это, мать его, настоящий Франкенштейн, сколько же мы его меняли. А вот наш последний трек Treasure Cave Jailhouse вырос из когда-то отброшенного проигрыша для песни Wanchucha.
Сергей: Кстати да, я сам офигел, когда вспомнил.
Костя: Это же просто неопределенность формы. Я всегда рассказываю об археологе, который видит торчащий из песка треугольник. Он еще не знает, что нашел, колодец или храм, и начинает веничком постепенно песок смахивать. Он целый год может так делать, пока поймет, что это такое. В нашем случае бывает и так, процесс конечно очень увлекательный.
Сейчас планируется альбом или новый набор мини-релизов?
Костя: Пока сложно сказать. Все зависит от того, какой длины будут песни, сколько их будет. Может это вообще будет какое-нибудь сорокаминутное произведение, которое не альбом, а один трек. В любом случае это будет новая пластинка, объединенная идея, исследование чего-то. Загадывать и обещать не хочется. Это как вместо секса решать, какой получится ребенок.
Популярность мини-форм вас пока не поглотила?
Алексей: Глупо сразу ориентироваться на эту историю; да, сейчас пластинками почти не слушают. Вот у меня работают ребята молодые, для них альбом – это что-то древнее. Они выцепляют по одной, по две песни. Но надо заботиться о качестве материала, а не о форме. Не слушают пластинками, сделай так, чтоб послушали! Крутую пластинку будут слушать целиком, ну а если там один нормальный трек, то уж извините.
Сергей: Я как раз считаю, что с этим и связана история с мини-формами, с потерей качества.
Костя: Молодые ребята, кстати, все очень четко подмечают. Как раз по тому, что выцепляют, можно ориентироваться, насколько хорошие твои песни.
Алексей: Да-да, будет 10 хороших, выцепят все десять. А вообще я люблю делать пластинки. Пластинка – это такой задел! Песня очень быстро выгорает, а пластинка расцветает с годами, доходишь до сразу непонятых вещей.
Костя: Можно больше поместить секретов.
Как понимаю, кроме Treasure Cave Jailhouse, идей еще много?
Костя: Да, еще когда снег лежал, мы выбрали для работы где-то 8-9 идей, которые имеют шанс на завершение в песенной форме. Я бы вообще дал идее свободу проявить себя, просто гитара, запись, и пошло! Это как пространство вариантов, если верить, что альбом готов, надо дать ему возможность проявиться.
Алексей: Вот удивительно дело, Константин, ты так легко рассуждаешь, а мы ведь по полгода над каждой нотой ебемся. Хорошая идея должна же быть доработана, стать понятной не только тебе, но и окружающим, чтобы не пришлось ничего объяснять.
Костя: Позвольте вам возразить, Алексей. Я вот пролистал в голове самые рабочие песни, которые мы очень любим играть на концертах, и сколько времени мы на них потратили. Pixies сделали за одну репетицию, 14.52 повилась за одну секундочку в студии, в Dizzy и Believe, по моему, вообще никогда ничего не меняли.
Алексей: Я говорю не о том, сколько реп надо тратить на песни, а только о том, что идеи нужно делать понятными людям. А Dizzy и Believe, кстати, постепенно наросли всякими моментами по форме.
Кстати, каким образом подбирались песни для этих первых после перерыва концертов?
Костя: Просто любимые песни. У нас же теперь получается кавер-коллектив – в составе три новых человека. Они любили наши песни и захотели их поиграть. Мы тоже любим свои песни, но они для нас стали как бы чужими по прошествии времени, поэтому мы как бы играем сейчас в самих себя из прошлого. В этом отношении это такой прикольный опыт.
А кавер-вечеринки будете продолжать?
Сергей: Я бы хотел, надо устроить!
Костя: Ну в свое время это была такая отдушина, можно и сейчас, надо только приурочить к чему-нибудь.
Костя, представь, пожалуйста, новых участников Мои ракеты вверх.
Костя: На концерте в 2013-м мы играли впятером с Васей, Вася у нас не прижился, а вот Стас Кононов играет с нами. Это гитарист из Харькова, он играет с Сергеем Бабкиным, в Pur:Pur и Оркестре Че. С другим гитаристом Серегой давняя история, он играл в Небо здесь, когда они еще были Team Ocean, а сейчас он главный техник Морального кодекса. Артем, который на семплах, клавишах и перкуссии, звукорежиссер из Sunsay. Он, по странной случайности, из города Протвино, откуда Леха и Серега. Я прям ощущаю, что все эти ребята из Серпуховского района очень талантливые.
Неудивительно, что мы сейчас сидим в двух кварталах от улицы Серпуховской… Это временный концертный состав?
Костя: Полагаю, он будет расширяться. Я бы вообще хотел оркестр из таких же, как мы, непрофессиональных музыкантов с кучей опыта в разных проектах и множеством идей. Только надо сделать это подрамматургичней: часть группы играет на переднем плане, часть на заднем, чтобы это было в глубину.
Сергей: Мне кажется, нужна духовая секция. Не всякие там ска чуваки, а мощные басы.
Когда играешь в нескольких группах одновременно, воспринимаешь их как проекты или как независимые целостности? Я просто хотел бы это связать с фразой из ваших старых пресс-релизов, что Мои ракеты вверх репетируют каждый день.
Сергей: Иногда и по две репы в день.
Костя: Это разные секторы мозга. Жесткий диск, на котором лежит определенное музло, иногда оно прорывается не там, где надо. Серега помнишь, ты приходил после репетиций с Дельфином, и мы говорили: «черт, это что такое, где ты нахватался?!!». Ну или я после Sunsay прихожу, начинаю играть, а парни сразу – «ну все понятно!» )).
Раньше ваши концерты отличались совмещением музыки с визуальным артом. Какой самый крутой по визуальному ряду концерт можете вспомнить?
Сергей: Апогей наших экспериментов был на одном концерте в Москве. Мы сделали две ширмы для Лехи и для Костяна с прорезями для головы, и на их тела два проектора транслировали разные картинки. Чуваки иногда оказывались в таких смешных ситуациях: футболист в полете, или акула кого-то кусает за яйца. Это был конечно полный хэнд-мейд, но очень прикольная идея.
Костя: На том же концерте была история с игрой в тени, с проектора показывались тени от разных фигурок. И еще тогда был видеоряд, когда наклеили бумажки как ремайндеры, на них нарисовали историю и отрывали по одному.
Сергей: Ну а последний концерт был с суперсветом, прибором, которого пока нет в свободном прокате в Москве.
Костя: Гриша, который нам помог с этим светом, тоже оказался из Протвино.
Понял, понял, Протвино – forever! )) Как планируете дальше выстраивать стратегию информационной представленности? Пока на вашем официальном сайте moirakety.com лежит только концертный альбом из 16 тонн. Все перешло в соцсети?
Алексей: Люди перестали потреблять контент из каких-то разных мест. Недавно совсем писали, что до 80% американцев узнают новости из фейсбука. Какие там сайты групп, если даже новостные порталы не посещают. Можно конечно превратиться в придаток RSS, вплевывающих новости в читалки, а можно просто написать в соц сети.
Ну да, сеть сожрала Сеть, это понятно.
Алексей: Сайт конечно может оставаться гарантированным хранилищем всей доступной информации вне зависимости от ситуации с лейблами. Будет такая нужда, мы у себя сделаем такую хранилку.
Костя: Ты хочешь такую коробку картонную, а в ней кассетный плеер, батарейки и карандашик, чтобы мотать?))
Алексей: Да, только еще чтобы кассеты автоматически обновлялись, открыл коробку, а там – новая запись)))
Спасибо, парни, отпускаю вас спать с последним традиционным вопросом. Кому больше нужны интервью – тем, кто спрашивает, или тем, кто отвечает?
Сергей: Это работает в две стороны. Взаимовыгодная история!